— А это Эдик, знакомьтесь.

Возле Игорька сидел парень лет двадцати пяти, мы с Таней — сзади. Он повернулся — и в тусклом автомобильном свете я смогла разглядеть его маленькие глаза. Когда он улыбался, они превращались в два нарисованных разреза. Эдик был немногословен. Если говорил, то мямлил. Если хохотал, то еле слышно: каждый раз мне казалось, что он поперхнулся.

— Чем займемся? Есть вариантик поехать ко мне, — предложил Игорь. Он сидел полубоком на водительском сидении, постукивая одной рукой по рулю в такт песне 50 cent, а другой — по Таниной коленке, до которой еле дотягивался. И ей нравилось. Как она вообще не съехала с края сиденья, пытаясь быть поближе к своему Игорьку?

— Кто хочет кукурузы? — пробубнил Эдик.

— Я хочу! Обожа-а-аю кукурузу, — запищала Таня.

— Решено. Едем за кукурузой.

— А кукуруза где? — поинтересовалась я.

— Не знаешь, где она растет?

— В смысле?

— Не переживайте, девочки. Домчу вас до поля за пять минут.

— Нет, я пас. Завтра мне рано в универ, а еще реферат доделать.

— Ой, да ладно, еще не поздно, и вся ночь впереди. Успеешь, — Таня ущипнула меня за бок.

— Я на поле не поеду, — я отчеканила каждое слово, не отрывая глаз от подруги.

Но она повторяла, как ей хочется кукурузы, или на своей руке изображала, как она грызёт ту самую кукурузу, или обнимала меня и шептала на ухо: «Я тебе припомню» или «Проси, что хочешь». Даже сестрой меня назвала.



Мы так же дурачились в детстве, когда с друзьями наряжались в разные тряпки, изображали деревенских гадалок и пугали друг друга до чертиков. И там, в машине, я смотрела на Таню, подбитую ветерком, — и вот оно, мое немудрёное детство, сидело прямо перед глазами.

Дорога до поля заняла все двадцать минут. По шоссе всегда прямо, на указателе «Энергия» направо, один домик справа, опять дорога, заворот, брусчатка, остановка.

— Вот и докатили. Чудненько.

Мы вышли из машины. Поле казалось необъятным, оно тянулось до самого горизонта; и там, на самом его краю, силуэты кукурузных стеблей исполосовали розово-оранжевое небо. Еще немного — и это поле, и небо, и всё вокруг сольётся в одно чернющее пятно.

Мы бросали початки в багажник. Раз, два, три… Когда набралась горка, Игорь и Эдик, довольные, сели в машину и закурили. Таня принялась делать селфи. Я и кукуруза. Я, машина и кукуруза. Я на кукурузном поле. Я грызу кукурузу. Мои волосы с примесью кукурузных волос. Подруга кукурузилась, а я считала в уме, в какое время попаду домой. Мысли перебил звук машины. Разворачиваются. Я окликнула несколько раз Таню, она даже не посмотрела на меня — фотографировала, как будто солнце исчезнет навсегда, а вместе с ним — и кукуруза. А синенькая ауди на транзитных номерах уже медленно катилась в сторону шоссе.

— Эй, вы куда? — крикнула я и поспешила за машиной. Таня свернула фотосессию. Последняя фотография, наверняка, будет самая прелестная.

— Девочки, как мы поняли, кроме кукурузы, нам нечего с вами ловить. Так что спасибо за это чудное приключение, — Игорь хихикнул из открытого окна и прибавил газ, придерживая тормоза, машина заревела. Мы с Таней ускорили шаг, но двери оказались закрыты.

— Эээ, Игорёк, пошутил и хватит. Давай уже, останавливайся, — промурлыкала Таня.

— Адьёс, красавицы! — Игорь загоготал, а у Эдика опять появились глаза-полоски.

Машина набирала скорость, а мы бежали и бежали, пока огни фар не скрылись из вида.

— О Боже, что делать? Таня, что делать? Этот Игорёк в своем уме?

— Так, успокойся. Он шутит. Я уже звоню. Конечно же, он шутит.

Таня разговаривала по телефону сначала очень нежно, словно Игорёк и на расстоянии умудрялся гладить её коленку, потом не очень. А я ходила взад и вперед и думала: всё, пропал мой реферат.

— Нам надо всего лишь доехать до города. И нам повезло: шоссе рядом, — подруга сказала так, будто это был ясный день, мы стояли на городской улице и обе были не женского пола.

— О да, сегодня нам очень повезло. Мы — такие везучие! Нет! — отрезала я.

— Что нет?

— Ты только представь эту картину: шоссе, скоро ночь, и две студентки. Да тебе даже рукой махать не надо: первая машина — наша. Нет!

— Вот видишь — тебе и делать ничего не нужно. Просто постоишь в сторонке.

— А давай лучше поспим на поле. Тут нет машин с мужиками — тишина, звезды, свежий воздух. Знаешь, из кукурузной шелухи неплохое ложе может получиться.

Таня уставилась на меня, развернулась демонстративно и продефилировала к шоссе, крикнув мне, не оборачиваясь: «Этой ночью я хочу спать на нормальной кровати!»

Одной в кромешной тьме среди кукурузы или вдвоём на трассе — оба варианта наводили на меня одинаковый ужас. По крайней мере, вдвоём не так страшно, подумала я и поплелась за подругой.

— Чёрт, гляжу, все такие добрые, — после пятой пролетевшей мимо нас машины Таня начала злиться.

— Может, побоялись от трех до семи за изнасилование?

— Прибереги свои цифры для экзамена по уголовке. Я сейчас — опасная жертва для насильников. Как думаешь, может, мне ногу вытянуть? — спросила Таня, притопывая под музыку на телефоне.

— Таню-ю-юша, — я даже улыбнулась.

И тут я услышала, как одна из машин притормозила. И вот она включила поворотник и уже съехала на бугристую обочину, и камешки загрохотали по бамперу.

— Учись! — вскрикнула Таня и хлопнула в ладоши.

— Чё-ё-ёрт, — сказала я, рассмотрев двух парней впереди, очень взрослых. — О, нет, нет, нет. Я туда не сяду. Таня, давай убежим, пока не поздно.

— Не будь дурой. Ну что они нам сделают? — еле слышно сказала Таня.

Новенький BMW поравнялся с нами, я увидела еще двоих сзади. Я ничего не имела против спорта для здоровья, но все четверо походили на людей, которые накачали руки, чтобы дать кому-то под дых или повыбивать зубы. Так вот, эти громилы нам улыбались.

— Привет, девчонки! Подвезти? — спросил блондин.

Я опустила голову и зажмурилась, чтобы как в детстве: я не вижу — меня не видят.

— Ты что ли Бе-е-елый? — вдруг спросила Таня.

— Танюша Грóма?

— Узнал?

— Тебе не десять, но узнал.

— Ты тоже вроде не студент.

— Не плохо ли твоей подруге?

— Да нет. От радости, что скоро будет дома.

Белый оказался другом Таниного брата, Грома. Зажатые двумя булыжными телами на заднем сидении, мы с подругой благополучно добрались до Эдика и Игорька. Они отдали мой рюкзак без единого слова, поглядывая в сторону нашего «такси». А Танюша стояла там, у открытой двери машины, как светская особа, позирующая для прессы: своим телом и одной рукой она изобразила какой-то дурацкий графин. Другая ее рука выбивалась из образа и показывала средний палец с ногтем цвета фуксии.

Таня так и не показала никому фотографии с поля, а я с тех пор кукурузу — желто-белесую, с солоноватым соком в пустых впадинках — не очень-то люблю.